Инклюзивное образование. Как его увидел я.

Несколько лет подряд в школах и детских садах внедряется инклюзивное образование - совместное обучение детей с особенностями развития и обычных детей. Сразу оговорюсь, что всё основано на моем опыте работы, наблюдениях и общении с педагогами. Что такое инклюзия? Кроме совместного обучения, инклюзия подразумевает доступность всех материальных и образовательных ресурсов школы или сада для всех детей и взрослых. Но заканчивается она уже на пороге школы. Ни один человек с нарушением опорно-двигательного аппарата не сможет самостоятельно (даже с помощником) попасть ни в одну школу, а попав туда отдельная история зайти/ проехать на коляске в класс, в туалет. Вся среда сделана так, чтобы и здоровые и люди с заболеваниями страдали. Бесконечные железные двери с тяжёлыми доводчиками, пороги, лестницы. До внедрения инклюзивного образования большинство детей имеющих разные виды нарушений, а это ментальные, интеллектуальные, сенсорные, двигательные, поведенческие нарушения, учились в специальных детских садах и школах и в специальных классах коррекции в общеобразовательных школах (что вообще довольно мрачная практика). Сейчас в связи с объединением школ в образовательные комплексы таких школ почти не осталось. Соответственно в общеобразовательных школах отсутствуют педагоги, которые умеют работать с детьми имеющими особенности в развитии. Например, тифло-педагога или сурдо-педагога в обычной школе не найти, а они требуются уже при разных вариантах нарушений зрения и слуха. Также в школах очень туго с логопедами, дефектологами (специалисты, которые занимаются обучением детей с нарушениями развития), психологами, которые могут заниматься коррекцией нарушений развития. Обычные же педагоги не умеют и не готовы работать с такими детьми. Сейчас в школах распространена практика организации ресурсных классов. В них учатся дети с разными вариантами аутизма. Проблема заключается в том, что туда попадают дети, которые в силу особенностей своего состояния опасны, как для окружающих, так и для самих себя, либо в принципе не могут осваивать программу школы. Вообще. Никакую. Дети могут кусаться, бросаться на педагогов, других детей, кидаться мебелью. После того, как меня укусил ребенок я отказался от работы в ресурсном классе. Иногда школа становится «ресурсной». Это особый статус школы, при котором в школах появляются дефектологи, тьюторы и т. д., изменяется финансирование. Для каждого ребенка с особенностями развития сейчас выделяют тьютора. Таких детей, например с нарушениями речи, в школе может быть несколько десятков, плюс сюда прибавляются дети с зпр, умственной отсталостью, возможно аутизмом. С такой разнообразной компанией приходится работать одному психологу (в моем случае в корпусе было две тысячи детей) и одному логопеду. Поскольку детей много, а тьютор показан каждому, возникает вопрос, где их брать? Для этих целей было найдено гениальное решение. Логопедов в школах и садах, а также психологов в садах перевели на должность тьютора с выполнением обязанностей логопеда и психолога. Но оказалось, что совмещать две функции трудно, а в ряде случаев невозможно. Потому что тьютор, например, должен присутствовать на занятии с логопедом. Что с этим делать? По хорошему в каждой школе необходима хорошая коррекционная служба с несколькими психологами, логопедами дефектологами. Специальными средствами и пособиями для коррекционной работы. Оборудованными помещениями. В реальности же из средств коррекции есть только карандаш и бумага, а из помещений маленький кабинет, в котором хорошо проводить консультации, но не более, либо как было у меня в последний год огороженный угол в библиотеке. И естественно специалистам нужно платить. Причем не только тьюторам, у которых зарплата в полтора раза больше логопеда и психолога. Тогда возможно что-то из этой инклюзии получится.